13
Как только Гулливер получил свободу, он попросил у императора позволения осмотреть город и побывать во дворце. Много месяцев смотрел он на столицу издали, сидя на цепи у своего порога, хотя город и был всего в пятидесяти шагах от старого замка. Разрешение было дано, но император взял с него обещание не поломать в городе ни одного дома, ни одной изгороди и не растоптать нечаянно кого-нибудь из горожан. За два часа до прихода Гулливера двенадцать глашатаев обошли весь город. Шестеро трубили в трубы, а шестеро кричали: – Жители Мильдендо! По домам! – Куинбус Флестрин, Человек-Гора, идёт в город! – По домам, жители Мильдендо! На всех углах расклеили воззвания, в которых было написано то же самое, что кричали глашатаи. Кто не слышал, тот прочёл. Кто не про– чёл, тот услышал. Гулливер снял с себя кафтан, чтобы не повредить полами трубы и карнизы домов и не смести нечаянно на землю кого-нибудь из любопытных горожан. А это легко могло случиться, потому что сотни и даже тысячи лилипутов взобрались на крыши ради такого удивительного зрелища. В одном кожаном жилете подошёл Гулливер к городским воротам. Всю столицу Мильдендо окружали старинные стены. Стены были такие толстые и широкие, что по ним свободно могла проехать лилипутская карета, запряжённая парой лошадей. По углам возвышались остроконечные башни. Гулливер перешагнул через большие Западные ворота и очень осторожно, боком, прошёлся по главным улицам. В переулки и маленькие улочки он и не пытался ходить: они были такие узенькие, что Гулливер опасался застрять между домами. Почти все дома в Мильдендо были в три этажа. Проходя по улицам, Гулливер то и дело наклонялся и заглядывал в окна верхних этажей. В одном окне он увидел повара в белом колпачке. Повар ловко ощипывал не то жучка, не то муху. Приглядевшись, Гулливер понял, что это была индейка. Возле другого окна сидела портниха и держала на коленях работу. По движениям её рук Гулливер догадался, что она вдевает нитку в игольное ушко. Но иголку и нитку разглядеть нельзя было, такие они были маленькие и тоненькие. В школе дети сидели на скамейках и писали. Они писали не так, как мы – слева направо, не так, как арабы – справа налево, не так, как китайцы – сверху вниз, а по-лилипутски – вкось, от одного угла к другому. Шагнув ещё раза три, Гулливер очутился около императорского дворца. Дворец, окружённый двойной стеной, находился в самой середине Мильдендо. Через первую стену Гулливер перешагнул, а через вторую не мог: эта стена была украшена высокими резными башенками, и Гулливер побоялся их разрушить. Он остановился между двумя стенами и стал думать, как ему быть. Во дворце его ждёт сам император, а он не может туда пробраться. Что же делать? Гулливер вернулся к себе в замок, захватил две табуретки и опять пошёл ко дворцу. Подойдя к наружной стене дворца, он поставил одну табуретку посреди улицы и стал на неё обеими ногами. Вторую табуретку он поднял над крышами и осторожно опустил за внутреннюю стену, прямо в дворцовый парк. После этого он легко перешагнул через обе стены – с табуретки на табуретку, – не сломав ни одной башенки. Переставляя табуретки всё дальше и дальше, Гулливер добрался по ним до покоев его величества. Император держал в это время со своими министрами военный совет. Увидев Гулливера, он приказал открыть окно пошире. Войти в залу совета Гулливер, конечно, не мог. Он улёгся во дворе и приставил ухо к окошку. Министры обсуждали, когда выгоднее начать войну с враждебной империей Блефуску. Адмирал Скайреш Болголам поднялся со своего кресла и доложил, что неприятельский флот стоит на рейде и, очевидно, ждёт только попутного ветра, чтобы напасть на Лилипутию. Тут Гулливер не утерпел и перебил Болголама. Он спросил у императора и министров, из-за чего, собственно, собираются воевать два столь великих и славных государства. С разрешения императора государственный секретарь Рельдрессель ответил на вопрос Гулливера. Дело обстояло так. Сто лет тому назад дед нынешнего императора, в те времена ещё наследный принц, за завтраком разбил яйцо с тупого конца и скорлупой порезал себе палец. Тогда император, отец раненого принца и прадедушка нынешнего императора, издал указ, в котором запретил жителям Лилипутии под страхом смертной казни разбивать варёные яйца с тупого конца. С того времени всё население Лилипутии разделилось на два лагеря – тупоконечников и остроконечников. Тупоконечники не захотели подчиниться указу императора и бежали за море, в соседнюю империю Блефуску. Лилипутский император потребовал, чтобы блефускуанский император казнил беглых тупоконечников. Однако император Блефуску не только не казнил их, но даже взял к себе на службу. С тех пор между Лилипутией и Блефуску идёт непрерывная война. – И вот наш могущественный император Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой просит у вас, Человек-Гора, помощи и союза – так закончил свою речь секретарь Рельдрессель. Гулливеру было непонятно, как это можно воевать из-за выеденного яйца, но он только что дал клятву и готов был её исполнить.© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.