Глава XVII
Почему «Дункан» крейсировал у восточного берега Новой Зеландии
Невозможно описать чувства Гленарвана и его друзей, когда их слуха коснулись напевы старой Шотландии. В момент их появления на палубе «Дункана» волынщик заиграл народную песню древнего клана Малькольм. Гленарван, Джон Манглс, Паганель, Роберт и даже сам майор — все со слезами обнимали и целовали друг друга. Это был порыв безумной радости. Географ совсем потерял голову: он приплясывал, как сумасшедший, и все прицеливался своей неразлучной подзорной трубой в подходившие к берегу уцелевшие пироги. Но, видя, какими лохмотьями покрыты Гленарван и его спутники, как исхудали и бледны их лица, сохранившие следы пережитых ими страшных мук, команда яхты прервала свои бурные изъявления радости. На борт «Дункана» вернулись лишь тени тех отважных, блестящих путешественников, которые три месяца назад, полные надежд, устремились на розыски капитана Гранта. Случай, и только случай, привел их на судно, которое они уже больше никогда не ожидали увидеть. Но в каком ужасном виде они были, как истощены, как слабы! Все же, прежде чем подумать об отдыхе, пище и питье, Гленарван стал расспрашивать Тома Остина: почему «Дункан» находился у восточного берега Новой Зеландии? Каким образом не попал он в руки Бена Джойса? Какой сказочно счастливый случай привел яхту навстречу беглецам? «Почему? Как? Зачем?» — посыпались со всех сторон вопросы на Тома Остина. Старый моряк не знал, кого и слушать. Наконец он решил слушать одного Гленарвана и отвечать только ему. — А где же каторжники? — спросил Гленарван. — Что сделали вы с каторжниками? — С каторжниками? — переспросил с недоумением Том Остин. — Да! С теми негодяями, которые напали на яхту. — На какую яхту? — спросил Том Остин. — На вашу яхту? — Ну да, Том, на «Дункан». Ведь явился же к вам Бен Джойс? — Никакого Бена Джойса я не знаю. Никогда его не видывал, — ответил Остин. — Как — никогда? — воскликнул Гленарван, пораженный ответом старого моряка. — Тогда скажите мне, Том, почему же «Дункан» крейсирует сейчас вдоль берегов Новой Зеландии? Если Гленарван, Элен, Мэри Грант, Паганель, майор, Роберт, Джон Манглс, Олбинет, Мюльреди, Вильсон не понимали, чему удивляется старый моряк, то каково же было их изумление, когда Том спокойно ответил: — Да он крейсирует здесь по вашему приказанию. — По моему приказанию?.. — воскликнул Гленарван. — Так точно, сэр, я лишь выполнял предписание, содержавшееся в письме вашем от четырнадцатого января. — В моем письме? В моем письме? — воскликнул. Гленарван. Тут все десять путешественников окружили Тома Остина и впились в него глазами: значит письмо, написанное у реки Сноу, все-таки дошло до «Дункана»? — Давайте-ка объяснимся хорошенько, — сказал Гленарван, — а то мне кажется, будто все это происходит во сне… Вы говорите, Том, что получили письмо? — Да. — В Мельбурне? — В Мельбурне, как раз в тот момент, когда я закончил ремонт. — А что это было за письмо? — Оно не было написано вами, но подпись была ваша, сэр. — Это верно. И письмо мое передано было вам каторжником, по имени Бен Джойс? — Нет, сэр, моряком, по имени Айртон, боцманом с «Британии». — Ну да! Айртон и Бен Джойс — это одно и то же лицо! И что же говорилось в том письме? — В нем содержался приказ покинуть Мельбурн и идти крейсировать у восточного побережья… — …Австралии! — крикнул Гленарван с горячностью, смутившей старого моряка. — Австралии? — с удивлением повторил Том, широко открывая глаза. — Да нет же, Новой Зеландии! — Австралии, Том, Австралии! — подтвердили в один голос все спутники Гленарвана. Тут на Остина словно нашло помрачение. Гленарван говорил с такой уверенностью, что старому моряку стало казаться, что он и вправду ошибся, читая письмо. Неужели он, преданный и аккуратный моряк, мог сделать подобную ошибку? Он смутился и покраснел. — Успокойтесь, Том, — ласково проговорила Элен, — видно, так суждено было. — Да нет же, миссис, простите меня, — пробормотал старый моряк. — Это невозможно, я не ошибся! Айртон прочел это письмо, так же как и я. И он-то, он-то и хотел, чтобы я, вопреки приказанию, шел к австралийским берегам! — Айртон? — воскликнул Гленарван. — Он самый. Айртон уверял, что это ошибка и что назначенное вами место встречи — бухта Туфольд. — У вас сохранилось это письмо, Том? — спросил крайне заинтересованный майор. — Да, мистер Мак-Наббс, — ответил Остин. — Я сейчас схожу за ним. И Остин побежал к себе в каюту. В продолжение немногих минут его отсутствия все молчали переглядываясь. Только майор вперил взор в Паганеля и, скрестив на груди руки, проговорил: — Ну, знаете, Паганель, это было бы уж слишком! — А? Что вы сказали? — пробормотал географ. Согнувшийся, с очками во лбу, он удивительно походил на гигантский вопросительный знак. Остин возвратился. Он держал в руке письмо, написанное Паганелем и подписанное Гленарваном. — Прочтите, пожалуйста, — сказал старый моряк. Гленарван взял письмо и стал читать: — «Приказываю Тому Остину немедленно выйти в море и вести «Дункан», придерживаясь тридцать седьмой параллели, к восточному побережью Новой Зеландии…». — Новой Зеландии! — крикнул, сорвавшись с места, Паганель. Он вырвал из рук Гленарвана письмо, протер себе глаза, поправил на носу очки и, в свою очередь, прочел письмо. — Новой Зеландии! — повторил он непередаваемым тоном, роняя письмо. В этот момент он почувствовал, что на плечо его легла чья-то рука. Он поднял голову. Перед ним стоял майор. — Что ж, почтеннейший Паганель, — сказал с невозмутимой серьезностью Мак-Наббс, — нам еще посчастливилось: ведь вы могли бы услать «Дункан» и в Индокитай. Эта шутка доконала бедного географа. Грянул всеобщий гомерический хохот. Паганель, как сумасшедший, шагал взад и вперед, сжимая руками голову, рвал на себе волосы. Он уже не отдавал себе отчета в том, что он делает, что намерен делать. Он спустился по трапу с юта и бесцельно зашагал, спотыкаясь, по палубе, затем поднялся на бак. Здесь ноги его запутались в свернутом канате, он пошатнулся и ухватился за какую-то подвернувшуюся ему под руку веревку. Вдруг раздался оглушительный грохот. Выстрелила пушка. Град картечи усеял спокойные воды океана. Злополучный Паганель уцепился за веревку заряженной пушки, курок опустился — и грянул выстрел. Географа отбросило на трап бака, и он провалился в кубрик. Первый миг удивления сменился всеобщим криком ужаса. Все подумали, что случилось несчастье. Матросы гурьбой бросились вниз и вынесли Паганеля на палубу. Его длинное тело было согнуто вдвое, он был не в силах говорить. Его перенесли на ют. Товарищи милейшего француза были в отчаянии. Майор, который при несчастных случаях заменял врача, собирался было раздеть бедного Паганеля, чтобы перевязать его раны, но едва он прикоснулся к умирающему, как тот подскочил, словно от электрического тока. — Ни за что! Ни за что! — вскричал он и, запахнувшись в свою изодранную одежду, с необычайной поспешностью застегнулся на все пуговицы. — Но послушайте, Паганель… — сказал майор. — Нет, говорю я вам! — Надо же осмотреть… — Вы ничего не осмотрите! — Вы, быть может, сломали… — уговаривал Мак-Наббс. — Да, сломал, — подтвердил Паганель, прочно становясь на свои длинные ноги, — но то, что я сломал, починит плотник. — Что же вы сломали? — Палубную подпорку, когда летел вниз. Такой ответ совершенно успокоил всех друзей почтенного Паганеля: было ясно, что достойный ученый вышел цел и невредим из своего приключения с пушкой. «Во всяком случае, — подумал майор, — вот необычайно стыдливый географ!». Когда Паганель пришел в себя после пережитых им волнений, ему пришлось ответить еще на один неизбежный вопрос. — Теперь, Паганель, отвечайте мне чистосердечно, — обратился к нему Гленарван. — Я признаю, что ваша рассеянность была благодетельна. Если б не вы, «Дункан» несомненно, попал бы в руки каторжников. Если б не вы, нас снова захватили бы маори. Но, ради бога, скажите мне: в силу какой странной ассоциации идей вы вместо «Австралии» написали «Новая Зеландия»? — Да потому, черт возьми, написал, — воскликнул Паганель, — что… Но в эту минуту его взор упал на Роберта и его сестру, и он осекся. Потом ответил: — Что поделаешь, дорогой Гленарван! Я безумец, сумасшедший, неисправимое существо. Видно, я так и до смерти не вылезу из кожи рассеяннейшего чудака. — Если только ее раньше не сдерут с вас, — заметил майор. — Сдерут? — крикнул в ярости географ. — Что это: намек? — Какой намек, Паганель? — спросил своим обычным спокойным тоном Мак-Наббс. Но дальше этого разговор не пошел. Таинственное появление «Дункана» разъяснилось. Чудесно спасшиеся путешественники стремились лишь снова попасть в свои комфортабельные, уютные каюты, а затем сесть за завтрак. По уходе Элен, Мэри Грант, майора, Паганеля и Роберта Гленарван и Джон Манглс остались на палубе с Томом, желая еще порасспросить его. — А теперь, мой старый Том, — обратился Гленарван к Тому Остину, — скажите мне вот что: приказ крейсировать у берегов Новой Зеландии не показался ли вам странным? — Да, сэр, признаться, я был очень удивлен, — ответил старый моряк. — Но я ведь не имею обыкновения обсуждать получаемые приказания и повиновался. Мог ли я поступить иначе? Если бы я не выполнил в точности ваших указаний и из-за этого произошла какая-либо катастрофа, разве не я был бы виновен в этом? А вы, капитан, разве поступили бы иначе? — обратился он к Джону Манглсу. — Нет, Том, я поступил бы точно так же. — Но что же вы подумали? — спросил Гленарван. — Я подумал, сэр, что в интересах Гарри Гранта надо идти туда, куда вы приказываете, что вследствие каких-то новых обстоятельств вы отправитесь в Новую Зеландию на каком-нибудь судне и что мне следует ждать вас у восточного побережья этого острова. Надо, сказать, что, уходя из Мельбурна, я никому не сообщил, куда мы направляемся, и команда узнала об этом лишь тогда, когда мы были уже в открытом море и австралийские берега скрылись из наших глаз. Но тут на борту у нас случилось происшествие, очень меня озаботившее. — Что же такое случилось, Том? — спросил Гленарван. — Да то, что когда на следующий день после нашего отплытия из Мельбурна боцман Айртон узнал, куда идет «Дункан»… — Айртон! — воскликнул Гленарван. — Так он на яхте? — Да, сэр. — Айртон здесь! — повторил Гленарван, глядя на Джона Манглса. — Судьба, — отозвался молодой капитан. Мгновенно, с быстротой молнии, перед их глазами промелькнули все злодеяния Айртона: его задолго подготовленное предательство, рана Гленарвана, покушение на убийство Мюльреди, все муки, испытанные отрядом среди болот у берегов Сноу. И вот теперь, в силу удивительного стечения обстоятельств каторжник был в их власти. — Где же он? — с живостью спросил Гленарван. — В одной из кают бака под стражей, — ответил Том Остин. — Почему же вы взяли его под стражу? — Потому что, когда Айртон увидел, что яхта идет к Новой Зеландии, он пришел в ярость, хотел заставить меня изменить направление судна, грозил мне и, наконец, стал подстрекать мою команду к бунту. Я понял, что это опасный малый, и решил принять в отношении его необходимые меры предосторожности. — И что же было дальше? — С тех пор он сидит в каюте и не пытается из нее выйти. — Вы хорошо поступили, Том! Тут Гленарвана и Джона Манглса пригласили в кают-компанию: был подан завтрак, в котором они так нуждались. Они сели за стол, ни слова не упомянув об Айртоне. Но когда завтрак кончился и путешественники, подкрепившись, собрались на палубе, Гленарван сообщил им, что боцман находится на «Дункане». Он добавил, что хочет при них допросить Айртона. — Нельзя ли избавить меня от присутствия на этом допросе? — промолвила Элен. — Признаюсь вам, дорогой Эдуард, что видеть этого несчастного мне было бы чрезвычайно тягостно. — Это будет очная ставка, Элен, — ответил Гленарван. — Очень прошу вас остаться. Нужно, чтобы Бен Джойс встретился лицом к лицу со всеми своими жертвами. Это соображение заставило Элен сдаться. Они с Мэри Грант уселись подле Гленарвана. Вокруг них разместились майор, Паганель, Джон Мангле, Роберт, Вильсон, Мюльреди, Олбинет — все те, кто так жестоко пострадал от предательства каторжника. Команда яхты, не понимая еще всей важности этой сцены, хранила глубокое молчание. — Приведите Айртона, — сказал Гленарван. © Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.